| © Сайт "Боровский тракт" 2011 |
Фрагмент карты села Фоминское. 18 век.
Прежде, чем мы начнём своё повествование о глубоких корнях истории нашего города, то сначала введём нашего читателя в небольшой экскурс, поясняя тем самым, откуда Наро-Фоминск взял своё название и как он возник. А родился он из одноимённого села, получившего статус города в 1926 году. Как село Наро-Фоминское оно упоминается в источниках с конца первой половины XIX века, образовавшееся путём слияния деревни Нары или, как её ещё называли в прошлом Малой Нарой и древнего села Фоминское. Об этом писали в своём прошлом и краеведы нашего города. Ну, а источники, на которые ссылается, автор этих строк, вопреки существующим по этому поводу сомнениям, выложены в книгах нашей электронной библиотеки на «Книжной полке» сайта, с которыми в любое время любители истории, занимающиеся краеведением, имеют возможность самостоятельно ознакомиться и убедиться в состоятельности, излагаемых нами суждений. Сама же деревня Нара или опять же Малая Нара появилась лишь после того, как село Фоминское, с принадлежащими ему землями и крепостными крестьянами было приобретено титулярным советником Дмитрием Петровичем Скуратовым и поручиком Николаем Дмитриевичем Лукиным. По поводу приобретения этого землевладения А.А. Половцев в своём «Биографическом словаре» 1904 г. издания напишет, что Д.П. Скуратов (1802 – 1885 гг.) в раннем детстве остался сиротой и до 16 лет жил в своём родовом имении Скуратово Тульской губернии. В 1818 г. он уехал в Петербург и в следующем году поступил юнкером в лейб-гвардейский Преображенский полк. Офицеры полка его полюбили, но прозвали «диким ребёнком» из-за того, что он не примкнул ни к одному тайному обществу декабристов, к деятельности которых относился не одобрительно, считая это пустым занятием. Ввиду близорукости и не дозволения в то время гвардейским офицерам носить очки, вынужден был выйти в отставку. Затем с больной сестрой Анной уехал за границу, где изучил французский и немецкий языки, и при этом увлёкся политэкономией. Вернувшись в Россию, продал своё тульское имение и купил в Верейском уезде село Наро-Фоминское, где в половине 1830-х гг. завёл бумагопрядильную фабрику, приносившую ему немалый доход. Его сестра вышла замуж за Николая Дмитриевича Лукина, с которым Скуратов и открыл это совместное предприятие, а с ними рядом построили вторую фабрику и князья Щербатовы. К истории этих фабрик, как и самим Щербатовым, мы ещё вернёмся, а пока продолжим свой рассказ о Наре и селе Фоминском. В деревне Малой Наре или опять же Наре, названной так по наименованию реки, разделявшей село пополам, у Скуратова и Лукина было 35 крестьянских дворов, в которых проживали 130 женщин и вместе с ними 131 мужчина. Эта деревня лежала по правую сторону реки Нары, рядом с возведённой фабрикой. А работали на ней всё те же крепостные крестьяне из проданного Скуратовым тульского имения и другие крестьянские семьи, приобретённые им и Лукиным у других их владельцев. В селе Наро-Фоминском у Скуратова и Лукина была церковь и 46 крестьянских дворов с проживающими в них 121-й женщиной и 184-мя мужчинами. Кроме этого, они владели просуществовавшими по настоящее время деревнями Афанасовкой и Ивановкой, входящими в городскую черту современного Наро-Фоминска. Видимо Скуратовым и Лукиным эти деревни, включая Нару (Малую Нару) и были основаны, так как сведения о них впервые появились лишь в «Указателе селений и жителей уездов Московской губернии» Карла Нистрема 1852 года издания, а до этого на топографических картах Верейского уезда не встречались. Кстати в «Указателе селений» К. Нистрема не указывается и наименование церкви, которой они владели вместе с селом в Наро-Фоминске, но это отдельная история. Как видно из приведённых Нистремом данных, Наро-Фоминск в то время был достаточно крупным общим селением, включающим в себя не многим более 70 крестьянских дворов, в которых проживало 566 человек и все они практически занимались фабричным производством.
Село Фоминское по сравнению с деревней Нарой (Малой Нарой) имеет более древнюю историю и впервые упоминается в Духовной грамоте Ивана Калиты, следующими строками «А се даю сыну своему Ивану: Звенигород, Кремичну, Рузу, Фоминьское, Суходол, Великую слободу, Замошьскую слободу, Угожь, Ростовци, Окатьеву слободку, Скирминовьское, Тростну, Негучю; а села: село Рюховское, село Каменичьское, село Рузьское, село Белжиньское, село Максимовское, село Андреевское, село Вяземьское, село Домонтовьское, село в Замошьской слободе, село Семциньское». Мы не случайно привели из этого великокняжеского документа название всех сёл, которые достались сыну Калиты – Ивану Красному, занявшего после смерти Семеона Гордого с 1353 года великокняжеский престол. Всё дело в том, что из покон веков в нашем прошлом было принято называть сёлами лишь те населённые местности с проживающими в них крестьянами, в которых располагались церкви, к сельцу же относилось крестьянские селения, в котором находился лишь дом помещика. Ну, а в деревне были лишь крестьянские избы. Вот и Владимир Иванович Даль (1801 – 1871), известный русский учёный, писатель, лексикограф, в своём «Толковом словаре живого великорусского языка» так и пишет: «Село — обстроенное и заселённое крестьянами место, в коем есть церковь». Как принято считать в кругу историков, Духовная грамота Ивана Калиты была составлена в 1328 году, хотя по этому поводу существуют и другие мнения, но мы ссылаемся лишь на принимаемую исторической наукой: «Хрестоматию по истории СССР», Т.I/ Сост. В.Лебедев и др. М., 1940 г.. И на основе этого делаем свой вывод, что в селе Каменском и в селе Рюховском на реке Наре, которые завещал своему сыну Ивану, его отец Иван Данилович, как и в других сёлах, записанных в его Духовной грамоте, а их было около 40-ка, ещё с 1328 года существовали церкви. Причём из них Никольская в Каменске, самая древняя, сохранившаяся в Подмосковье до настоящего времени.
Никольская церковь с.Каменское
Как известно, первые каменные храмы в Москве стали строиться при Иване Калите, и первый из них — это Успенский собор, заложенный в 1326 году, со временем из-за ветхости перестроенный. Первое официальное обследование Никольского храма в Каменске производилось в середине 50-х годов прошлого столетия. Известный в прошлом архитектор-реставратор и исследователь древнерусского зодчества Борис Львович Альтшуллер (1926–1998 гг.) в то время предполагал, что этот храм был возведён во времена Дмитрия Донского. Но не менее авторитетный в этой области учёный, профессор, доктор архитектуры и заслуженный работник культуры России Заграевский Сергей Вольфгангович относит строительство каменной церкви в селе Каменском ранее года упоминания этого села в духовной грамоте Ивана Калиты. Но из исследований Б. Л. Альтшуллера и С. В. Заграевского уже следует сделать основной вывод, что Никольская церковь изначально была белокаменной и построенной из местного известняка, а значит, на чём основывается и сам автор этих строк, возведена она была не позднее 1328 года, то есть уже в первой половине XIVв. а не на рубеже XV –XVIвв, как полагалось ранее. Кроме этого, Сергей Вольфгангович утверждает, «что в первой половине XIV века Каменское было единственной пограничной крепостью Московского княжества, одновременно являвшейся пограничной для Орды». Это утверждение интересно для нас тем, что говорит о южной границе Московского княжества проходившей, при Иване Калите по реке Наре. В период же княжения Дмитрия Донского границы Московского княжества отодвинулись далее, и свою роль как крепости село Каменское конечно потеряло. Но вместе с тем возникает вопрос: а действительно ли село Каменское в то время могло играть роль лишь единственного пограничного опорного пункта? Напомним лишь о том, что кроме села Каменского, в завещании Калиты упоминается и село Рюховское. Автор этих строк убеждён, что Рюховское — это не что иное, как деревня Ерюхино, располагавшаяся на возвышенном левом берегу реки Нары и отражённая на топографической карте Горихвостова 1774 года. Ныне существующая, деревня Ерюхино находящаяся на другом правом берегу реки появилось позднее. Правда, следует заметить, что на этой карте в отличие от села Каменского, где отмечено значком наличие в ней Никольской церкви, в Ерюхино такой отметки на той же карте нет. Но вероятнее всего, существовавшая в Ерюхино церковь была утеряна ещё в Смутное время и из-за отсутствия её востребованности более не возобновлялась. По описанию владений Боровского — Пафнутиева монастыря из «Дозора 1613 года» Ерюхино упоминается уже только, как пустошь. В Смутное время пострадала и Никольская церковь в Каменске. В писцовых книгах 1629 г. есть запись: «в с. Каменском храм каменный Николы Чудотворца стоит пуст обвалился». Лишь в 1649 году после восстановления его вновь освятили. В свою очередь, ссылаясь на выводы С.В. Заграевского, так же считаем, что храмы в Каменске и Рюховском (Ерюхино) играли роль пограничных опорных пунктов Московского княжества, располагавшиеся по левому берегу в среднем течении реки Нары. Далее его граница от Ерюхино и Каменского проходила по её нижнему течению до самого впадения реки Нары у Серпухова в Оку. По её нижнему руслу лежали и упомянутые Калитой Серпухов и Наронижское, а вместе с ними сёла Серпуховское и Нарское, доставшиеся его следующему сыну князю Андрею Ивановичу. Но последнее из них село Нарское не следует отожествлять с историей Наро-Фоминска, что не обоснованно допускают в своих публичных изданиях, некоторые авторы, и которое фактически к прошлому нашего города не имеет отношения, поскольку находилось во владениях серпуховского князя.
Но, если мы встречаем в завещании Ивана Калиты упоминание о Каменском и Рюховским на реке Наре, как сёлах то каким статусом обладало в то время Фоминское, мы не знаем. Нет конкретного ответа на этот вопрос и в завещании Ивана Красного. И только из Духовной грамоты Дмитрия Донского 1389 года узнаём, что Фоминское являлось Звенигородской волостью, которая досталась сначала его сыну Юрию, а затем и внуку звенигородскому и галицкому князю Дмитрию Юрьевичу Шемяке, отравленному собственным поваром. В древнем русском праве волость означала территорию, находившуюся под одной властью, и поэтому первые летописцы называли волостями княжества и земли. Кстати и архимандрит Леонид в миру Лев Александрович Кавелин в своей книге «Московский Звенигород и его уезд в церковно-археологическом отношении», которая была издана ещё в 1878 году московской синодальной типографией также относит Фоминское к волости, с момента упоминания об этом Дмитрием Донским. Сам архимандрит Леонид был известным во второй половине XIX в. как: богослов, историк, археограф, библиограф, переводчик и Почётный член Императорского Православного Палестинского Общества. В 1877–1891 гг. он являлся наместником Троице — Сергиевой лавры.
Кавелин Лев Александрович (архимандрид Леонид)
Им были написаны книги о храмах в Боровске, представляющие интерес для наро-фоминских краеведов, о церквях и монастырях Калужской епархии, многие другие, включая и «Московский Звенигород и его уезд в церковно-археологическом отношении». В ней он приводит и первых удельных звенигородских князей и владельцев её волостей, начиная с 1328 г. и по 1570 год, и которыми по своему порядку были: Иван Красный, сын Калиты (1328–1359); Иван Иванович Малый, сын Ивана Красного, умер в отрочестве (1359–1364); Юрий Дмитриевич, второй сын Дмитрия Донского (1389–1434); Василий Юрьевич Косой (1434–1436); Андрей Васильевич Большой, третий сын Василия Тёмного (1462–1491); Юрий Иванович, князь Дмитровский, второй сын Ивана III (1505–1533); Владимир Андреевич Старицкий, двоюродный брат Ивана Грозного (1566–11 декабря 1569). Иван Васильевич обменял в 1566 г. Звенигород и его волости, на Верею и Вышгород которыми прежде владел Владимир Старицкий. Сам он до этого обмена дважды бывал в этих полюбившихся ему местах на реке Протве, где пировал и развлекался соколиной охотой. После этого Верея и Вышгородская волость стали дворцовой землёй, которую Иван Грозный включил в опричнину. В XVII в. Фоминское входило в состав Вышегородского стана Верейского уезда. Вероятно, уже после убийства Владимира Старицкого опричниками Ивана Грозного Звенигород с волостями, включая и Фоминское, тоже, как и Вышгород с Вереёй, вошли в дворцовые земли. Ну, а затем оно могло быть пожаловано либо царём Иваном Васильевичем, либо его сыном Фёдором Ивановичем князьям Барятинским в «кормление» за их государственную службу. В то время жалованье, а по-нынешнему времени зарплату в денежном выражении не платили, а жаловали лишь земельными вотчинами, от которых их владельцы и кормились, отсюда и появилось понятие жалованье. Княжеский род Барятинских достаточно древний и являлся одной из ветвей Черниговских князей, потомков Рюрика. Брал он своё начало от князя Мезецкого, получившего в удел Барятинскую волость, ныне деревня Барятино Мещёвского района. Из родословной Черниговских князей следовало, что сын великого князя Киевской Руси Владимира Святославовича, крестившего русскую землю, великий князь Ярослав Владимирович посадил своего сына — великого князя Святослава Ярославовича на княжение в Чернигов, и от него пошли князья Черниговские. Великий князь Михаил Всеволодович Черниговский, правнук великого князя Святослава Ярославовича, назвал пятого сына князем Юрием, который был прозван Тарусским и Оболенским. У князя Юрия был второй сын — князь Всеволод. Его сын Андрей Всеволодович Мезецкий и получил в удел Барятинскую волость.
Князь Михаил Черниговский перед Ставкой Батыя (Смирнов 1888 г.)
От трёх из четырёх его сыновей — князей Григория, Фёдора и Льва Александровичей — пошли три ветви этого рода. Барятинские служили российскому престолу в знатных чинах и жалованы были от государей поместьями. В XVI столетии представители рода Барятинских от Литвы перешли на службу московским царям (Барятино в то время было под литовцами) и, видимо, тогда они уже были жалованы, либо Иваном Грозным, или его сыном Фёдором Ивановичем дворцовой землёй в Фоминском. По этому поводу в «Верейской десятине» братьев Холмогоровых встречаем строки: «По писцовым верейским книгам 7137 г. (1629) в Вышегородском стане значится: «за князем Семёном Петровым сыном Барятинским поместье отца его». Отцом Семёна Петровича был Петр Андреевич Барятинский, в 1594 г., тюменский воевода, в период правления царя Фёдора Ивановича. Сам князь Семён Петрович Барятинский в 1632 году был воеводой в Кромах, о чём есть запись в боярских книгах, а его сын Яков Семёнович в 1679 г. был воеводой Белгородского полка, охранявшего южные границы от набегов крымских татар. Ему посвятил несколько строк в своей книге «Изюмская черта», изданной Воронежским университетом в 1980 г., доктор исторических наук В.П. Загоровский. Ну, а первое упоминание о Фоминском как о селе впервые встречается в «Верейской десятине» опять же у братьев Холмогоровых под 1680 г., принадлежавшем князю Якову Семёновичу Барятинскому, тут же встречаются и сведения о служившем в Никольской церкви сельском священнике Панкрате. Однако у В.И. и Г.И. Холмогоровых, известных в отечественной истории архивистов, написавших уникальный многотомный труд «Исторические материалы о церквях и сёлах XVI – XVIII вв.», включавший в себя: Боровскую, Верейскую, Пехрянскую, Звенигородскую, Загородскую и другие десятины, относительно истории возведения церкви в Фоминском, да и о прошлом самого этого села ничего нет. И только из «Калужской старины» 1904 года издания Калужского церковного историко-археологического общества, в его 4-м томе встречаем и узнаём, что на церковной земле Георгия страстотерпца деревни Фоминское, её владельцем князем Семёном Петровичем Барятинским на реке Гвозне и Наре возведена была деревянная Никольская церковь в 1654 году. Таким образом, именно, с 1654 года Фоминское приобрело статус села. Но, мы продолжим свой рассказ со следующей, не менее интересной книги «Земли Московской губернии XVIII века. Карты уездов. Описание землевладений». Её с группой авторов создал Владимир Святославович Кусов (1935 г. – 2009 г.) – российский историк-картограф и доктор географических наук. На составленной ими карте землевладений Верейского уезда 1766 г. – 1770 г. село Фоминское Суходольского стана Боровского уезда с прилегаемыми землями в 1768 г. принадлежало коллежскому советнику князю Алексею Алексеевичу Путятину и его жене Анастасии Ивановне, в девичестве княжне Барятинской. Общая площадь этого землевладения с пашнями, лесом, сенными покосами, дорогами и рекой составляла 3896 десятин и 9 сажень. В селе было 50 дворов со 188-ю крестьянами, и стояла деревянная церковь Николая Чудотворца. На карте, составленной в 1768 г. по результатам межевания и представленной нами читателю её фрагментом, село Фоминское лежало по обе стороны реки Нары. Рядом с усадьбой на правом берегу речки Гвозни, до впадения её в Нару, вместе с кладбищем стояла и деревянная Никольская церковь, сгоревшая в 1812 году при отступлении французов из Москвы. Место её нахождения, как и самого кладбища, отмечено на карте крестом. В аннотированном каталоге «Подмосковные усадьбы» Андрея Борисовича Чижкова, изданном в 2006 г., среди дворянских усадеб Наро-Фоминского района есть сведения и об усадьбе «Нара», принадлежавшей князьям Щербатовым, ныне занимаемой городским парком имени Воровского. Сама эта княжеская усадьба была основана во второй половине XVIII века княгиней Анастасьей Ивановной Путятиной. Здесь следует заметить, что в XVIII веке в истории России происходил расцвет усадебного строительства, что было в то время не только популярным среди дворянства, но и превращалось в неудержимую страсть. Однако установить последовательно всех владельцев села Фоминского от князя Якова Семёновича Барятинского и до княжны Анастасии Барятинской, в замужестве Путятиной, автору этих строк так и не удалось. Не удалось узнать, и кем были родители самой Анастасии Ивановны. Оставалось лишь предполагать, что её отцом мог быть Иван Семёнович Барятинский (1683–1745 гг.), а село Фоминское, возможно, перешло к ней в качестве приданого при замужестве за князя Путятина. Правда, из некоторых других источников следует, что у И. С. Барятинского был всего лишь один сын. Вместе с тем, замечу, что и Алексей Алексеевич Путятин стал не меньшей загадкой для автора этих строк. Лишь в Интернете из сайта «Русские новости» о восстановлении в селе Хирино Нижегородской области храма усекновения главы Иоанна Предтечи нахожу информацию, что этим селом владел князь Алексей Алексеевич Путятин, скончавшийся в Москве 21 апреля 1790 г. «вдов и бездетен». Втайне от своих прямых наследников князей Шаховских он завещал село Хирино своему дальнему родственнику Н. А. Путятину (1749–1830 гг.) и его потомкам в «вечное потомственное владение». Но поверенные Н. А. Путятина, постоянно проживавшего за границей, продали Хиринскую вотчину в 1817 г. После этого мне остаётся лишь предположить, что А.А. Путятин, пережив свою супругу и не имея от неё потомства, стал владельцем села Фоминского и находившейся в нём княжеской усадьбы вплоть до своей смерти. Не исключено, что и само оно вместе с прилегающими землями были завещаны его дальнему родственнику Н. А. Путятину, поверенные которого всё это продали после его кончины в 1830 году. Но это лишь догадки и предположение, как могло быть. Ну, а самим селом Фоминским с середины 1830-х годов, с чего мы и начали свой краеведческий очерк, стали владеть Дмитрий Петрович Скуратов и его шурин Николай Дмитриевич Лукин, которые открыли в нём бумагопрядильную фабрику. Сами того не подозревая, они дали первый, свежий импульс в экономическое, социальное и культурное развитие самого села, а затем и города Наро-Фоминска.
